В Пермском театре оперы и балета состоялась премьера «западного» балетного вечера

Вечер балета «Видеть музыку» создавался в расчёте на фестиваль «Дягилевские сезоны» ещё по инициативе Георгия Исаакяна. В Пермь прибыли три молодых зарубежных хореографа с целью осуществить оригинальные одноактные постановки специально для местной балетной труппы. С одним из гостей – испанцем Каэтано Сото – произошла накладка: перед самым приездом в Пермь он получил травму и попытался отказаться от работы, тогда главный балетмейстер театра Алексей Мирошниченко предложил ему с помощью ассистента перенести на пермскую сцену недавние его постановки, лишь бы не сорвался весь замысел. Как выяснилось, Мирошниченко был абсолютно прав: без Сото ничего не получилось бы, да к тому же испанский хореограф вместо одной постановки осуществил две.

Алексей Мирошниченко неоднократно говорил, что собирал команду по принципу «непохожести»: хореографы должны представлять разные стили. И всё же у них много общего: все они работают в contemporary dance с опорой на хорошую, настоящую классическую школу. В этом плане им повезло: хорошо обученная пермская труппа с энтузиазмом откликнулась на вызов и принялась разучивать непривычные движения. После премьеры публика наперебой восхищалась работой танцовщиков, даже та её часть, которая без восторга восприняла хореографические новшества.

Если бы балетный вечер не был назван «Видеть музыку», так следовало бы назвать рецензию на него: визуализация музыкального ряда – главная идея, одухотворяющая все четыре постановки. Поэтому все балеты (за одним небольшим исключением, о котором позже) напрочь лишены фабулы, ведь музыка – самое абстрактное из искусств.

Как и композиторы, три западных хореографа стремились создать абсолютную красоту и гармонию, причём создать при помощи современного пластического языка. И, хотя язык у всех троих, действительно, разный, но общность исходных условий создала предпосылки для эстетической общности, и три балета смотрятся как три «серии» одного высказывания. И лишь один из четырёх, опять-таки, из этой системы выпадает.

Балеты Uneven («Неровный») Каэтано Сото, Souvenir («Воспоминания») Дагласа Ли и Meditation on Violence («Размышления о жестокости») Луки Веджетти могут быть отнесены к «графическим» постановкам: все они выполнены в чёрно-белых тонах, с минималистичным оформлением сцены, при этом активно используется световая партитура и различные сценические эффекты – дым, полупрозрачные ширмы и зеркала.

В первом отделении – две постановки Каэтано Сото. Uneven, по признанию хореографа, балет очень личный, более того, терапевтический: когда хореограф его ставил, он словно посещал психолога – личные проблемы и стрессы, превращаясь в рисунок танца, переставали его мучить. Из всех балетов вечера этот – самый радикальный.

Несмотря на то, что Сото использует арсенал классической труппы, например, стремясь создать красивый рисунок стоп, он решительно отказывается от плавных линий и не использует ни одного классического па. Рисунок балета неровный, угловатый, что, собственно, логично, учитывая его название. Отношения между персонажами тоже неровные, сложные, противоречивые, изменчивые. При этом сцена настолько затемнена, что лиц танцовщиков почти не видно: и есть ли, собственно, разница, какая именно женщина в данный момент кружится с этим мужчиной? Всё равно это ненадолго. Визуальная доминанта спектакля, его константа, «точка стабильности» в этой неровной реальности – виолончелист, сидящий в глубине сцены на фоне светлого треугольника, напоминающего силуэт пирамиды (всё остальное сценическое пространство погружено в черноту).

Виолончелист здесь – особый персонаж: балет поставлен на причудливую музыку Дэвида Ланга, который написал произведение для виолончели и… аудиозаписи. Эффект от того, что живая виолончель солирует под «минусовку», в которой записано ещё восемь виолончелей – совершенно волшебный. Прав главный дирижёр театра Валерий Платонов: спектакль «Видеть музыку» раскрыл пермякам глаза на современную музыку, поэтому его название вдвойне удачно.

Вторая постановка Каэтано Сото – Quotidiano, что по-испански значит «Рутина» – комический дуэт, резко и решительно нарушающий меланхолическое и монохромное настроение вечера. Достаточно сказать, что визуальная доминанта этой очаровательной миниатюры – ярко-зелёный носок, который, обретя самостоятельность, бегает по сцене, заставляя ссориться молодую пару. Всё это – под музыку Баха, не только образцово классическую, но, кроме того, светлую и возвышенную.

Если вспомнить, что остальные три балета поставлены на очень сложную музыку современных композиторов, то понятно, что Quotidiano принципиально отличается от «соседей» по программе вечера. Хореограф, рассказывая историю бытовой неурядицы, как будто завидует молодым людям, которые могут себе позволить нормальный, ненапряжённый уклад семейной жизни.

Смешная зарисовка сделана с симпатией и теплотой, это как раз тот случай, когда «милые бранятся – только тешатся». Было бы замечательно, если бы Quotidiano было завершением вечера – от этого дуэта остаётся прекрасное «послевкусие». Но Алексей Мирошниченко решил иначе: во втором отделении вечера – в высшей степени меланхоличный и подчёркнуто эстетский балет Дагласа Ли Souvenir. Здесь, как и в случае с Uneven, в названии скроется разгадка смысла: постановка рассказывает о зыбкости памяти, о природе воспоминаний. В начале действия сцена закрыта полупрозрачным экраном, силуэты за которым расплываются, теряют очертания. Но даже когда экран приподнимается, персонажи остаются призраками: хрупкие, одетые в тонкие облегающие наряды предельно блёклых тонов, отражающиеся в кривых зеркалах. Иногда они замирают, превращаясь в манекены, и хочется спросить: а живы ли они? А существуют ли эти люди, или это «причуды памяти», как у Сальвадора Дали?

Souvenir поставлен на музыку Гэвина Брайерса, композитора очень современного и серьёзного. Валерий Платонов считает, что это большое музыкальное приобретение для пермяков: у Брайерса множество прекрасных произведений.

Завершает вечер балет Луки Веджетти Meditation on Violence. Название отсылает к работе режиссёра экспериментального кино Майи Дерен, и это - единственное, чём такое название можно объяснить, потому что в самом балете нет и намёка на жестокость. А также на размышления. Это, что называется, «просто танец»: активно используя пластический язык неоклассики с его красивыми и не слишком сложными па, хореограф создаёт приятную для глаз, но достаточно поверхностную картинку.

Забавна сценография: над сценой подвешена огромная морская раковина, а всё сценическое пространство погружено в густой дым, откуда незаметно появляются фигуры танцовщиков. Всё это загадочно, но лишено драйва и поэтому скучновато. Почему балетный вечер завершается на этой, самой невнятной, ноте «визуальной музыки»? Понять невозможно. Остроумные зрители предложили бытовое объяснение: балет Луки Веджетти поставлен на электронную музыку Паоло Арайи, стало быть, оркестр может пораньше разойтись по домам.

Сложно сказать, как сложится судьба этого проекта. Сам Алексей Мирошниченко признаёт, что это не репертуарный спектакль. Проект, скорее, фестивальный.

 Главной темой для обсуждения после премьеры стала работа труппы: действительно, Наталья Моисеева в Souvenir просто заново родилась как балерина – она не только отлично освоила новую пластику, но и в образ вошла, создав по-настоящему красивое соло.

Сергей Мершин прекрасно смотрелся и в меланхолических абстракциях, и в комедийном Quotidiano.

Однако главной «вездой»вечера стала Наталья Домрачева, занятая в трёх из четырёх балетов. Каэтано Сото признался, что он не собирался ставить в Перми Quotidiano, намереваясь ограничиться Uneven, но Наташа так его пленила, что он решил устроить ей маленький бенефис. Он в шутку признался, что готов украсть её из Перми, даже если ему придётся для этого на ней жениться.

Юлия Баталина

Фото – Антон Завьялов