Надо сказать честно: «Отвяжитесь, Уралом мы не занимаемся»

Бегал-бегал я по руинам Кын-завода, доказывая министру культуры Пермского края Борису Мильграму, что Кын-завод — это «генокод» Урала, и его надо сохранять, как генокод, и результат — налицо.

В Кыне — уникальный заводской комплекс XIX века: плотина, четыре цеха, заводоуправление, дома служащих, больница и театр — все строгановских времен, каменная облицовка поселковых ручьев, дамба и пристань, заброшенный храм и здание первой российской фирмы… Ландшафт, наконец. Градостроительный принцип. Музей. Ну, туда-сюда, Чусовая с «бойцами». Целебные источники, как на курорте «Ключи». Звериный стиль. Памятники природы. Леса в радиусе 50 км.

«Поставить все на Кын», — писал журнал «Компаньон magazine». И я убедил власть «все поставить». «Все», что нашлось «поставить», — это забор, который и воздвигли вокруг развалин. И хватит. Мало, что ли, для культурки?

Итог поездки министра в Кын — решение о создании в Лысьве очередного центра самореализации столичных гостей. После этого бесполезно ждать в районе чего-либо еще. Больше одного проекта на один район — «слишком жирно».

Культурную стратегию столичных гостей привычно называют «проектом», но это не проект, а франшиза. Проект — система взаимосвязанных новаций.

Какая система у нас есть, чтобы в ней все было взаимосвязано? Эту систему 80 лет назад идентифицировал профессор Богословский: «горнозаводская цивилизация». Только в ней ниточки смыслов соединяют Строгановых и Демидовых, Шухова и Неизвестного, Лермонтова и Кормильцева, Чайковского и Пантыкина, пермских богов и звериный стиль, соледобычу и Мэрчисона, рудознатцев и художников, горные заводы и столичные дворцы, современный промышленный потенциал и специфику местной художественной рефлексии.

Проследить эти взаимосвязи — задача культурологов и искусствоведов. Чтобы этот контент донести до массовой аудитории, надо на основе культурологического анализа внедрять новации. Это задача для профи, которых следует привлекать из столицы, если неохота учить своих. Оплатить процесс — задача власти.

«Горнозаводская цивилизация» выросла из старинной слободской и отформатировалась в нынешнюю индустриальную. Она — квинтэссенция уральского образа жизни. Кын — идеальный образец горного завода со всей мощью его культурно-исторического потенциала от «Медведя в жертвенной позе» до Толкина.

Двести горнозаводских поселений Урала — от Екатеринбурга до пермского микрорайона Висим — надо осмыслить как сетевую структуру. Потому что цивилизация — это и есть сетевая структура. И этой сетью завладеет тот, у кого будет сервер. Кын может стать сервером.

Свердловчане или челябинцы не построят сервера, потому что их фрагменты этой сети и так самодостаточны. Зачем сеть «Демидов-парку» в Нижнем Тагиле, если там и так переизбыток уникумов — от паровоза Черепановых до малахита? Зачем сеть Златоусту, если там бренд с мировой известностью — булат? А Кыну больше нечем быть, кроме как репрезентацией и центром сети. Соседи опоздали строить сервер. А мы, видимо, не дозрели.

Культурный потенциал Пермского края — это не только галерея и краеведческий музей. Наш потенциал — «горнозаводская цивилизация», в которую составными частями входят и деревянная скульптура, и звериный стиль, и Пермь Великая, и Соликамск с Усольем, и Кын с Очером, и звероящеры, и Строгановы, и Пастернак, и камнерезы Красного Ясыла с Кунгурской пещерой, и Лев Давыдычев с Виталием Кальпиди. Все это увязано между собою смыслами и перекличками.

На предъявлении своей цивилизации строятся культурные стратегии многих государств — от скандинавских стран «Союза Ганзейских городов» до экзотической Бирмы. Хочешь быть современным и актуальным — делай современной и актуальной свою систему культурных ценностей, свою цивилизацию.

Актуальность — только способ подачи, а не самоцель. Интерпретация, а не контент. Форма рассказа, а не содержание. Голая актуальность — без контента, без содержания выморочна, как красная буква «П». Она не выражает ничего, кроме амбиций своих творцов и стеба над Пермью.

То, что я предлагал сделать на основе Кына, — культурный проект, не конфликтующий со сложившейся ситуацией. Образец альтернативной стратегии культурного развития региона, которое региону органично.

Триста лет промышленной истории края не выбить вон пинком актуального искусства, потому что собственного накопленного культурного потенциала отнюдь не меньше, чем привозного. Если власть его не знает, это не значит, что его нет. Если власть не видит взаимосвязи и целостности культурного комплекса, это не значит, что можно решить проблему мелкими подачками. Если власть слушает только столичных журналистов, слагающих оды триумфу Пермского музея современного искусства, то пусть обратит внимание, что в этих опусах обратный ход пера всегда перечеркивает все остальное, что есть в регионе. Если власть считает, что региону нечего предложить в виде системного «проекта» или «стратегии» — значит, ее уши залиты елеем столичных СМИ.

Власть действует не как терапевт, а как хирург. Видимо, в пермской культуре начинается эпоха импортных протезов. Расцветает подмена и демагогия: вместо проекта — франшиза, вместо модернизации — зачистка, вместо компетентности — апломб, вместо современного — модное, вместо искренности — предоплата.

Если на альтернативную стратегию у нашей демократической культурной власти нет ни денег, ни желания, надо сказать честно: «Отвяжитесь, Уралом мы не занимаемся», а не пудрить мозги сказками о культурном развитии региона.