Три дорожки для власти и СМИ

О ценности советов посторонних

Сложные системы, в том числе и в общественном устройстве, как правило, основаны на простых схемах. В этой связи вспоминается мультфильм из детства, в котором девочка, прыгая на одной ножке, всем, кто встречался у неё на пути, пела одну и ту же песенку: «Кто похвалит меня лучше всех, тот получит сладкую конфету!» Именно эта бесхитростная строчка почему-то приходит на ум сегодня, когда ищешь схему-образ, характеризующий отношения власти и СМИ.

Власть заинтересована в популярности, СМИ — в финансовой стабильности. Кажется, вот оно — идеальное совпадение интересов. Повод для объятий. Однако в экстазе сливаются не все. Есть в этой конструкции классический «третий лишний». Это общество. Ему-то что от того, что двое публично милуются? Разве только, качая головой, смотреть со стороны.

С конца 1990-х годов и до недавнего времени на эти объятия, как правило, и смотрели взглядом постороннего. Но после последней череды «выборов» кое-что случилось.

Спасибо гражданским активистам Пермского края в лице «Совета 24 декабря» за то, что они ещё раз обратили внимание пермяков, власти и самих СМИ на тему не совсем здоровых отношений государства и прессы, и даже указали на неё как на одну из причин роста протестных настроений.

Второе спасибо — за то, что сумели достучаться до высшего должностного лица края и даже публично получить от него некие обещания перемен. «Некие» потому, что запрос был «несистемным». Он не прошёл общественную экспертизу. Наконец, потому, что одну из сторон процесса — средства массовой информации — даже не спросили: что они-то думают по поводу сложившегося рынка «продаж репутаций и аудиторий»?

Не претендуя на последнюю инстанцию, попытаюсь этот пробел восполнить. Тем более что 30 марта обсуждению именно этой темы был посвящён пленум Пермской краевой организации Союза журналистов.

Жизнь против

Нельзя сказать, чтобы внутри самого профессионального цеха не понимали, что происходит. Бурные обсуждения вопроса рыночных отношений в медиасреде периодически возникают, но их итог неярок.

Во-первых, по причине неоднородности сообщества: СМИ условно можно разделить на «приближённых сытых» и «недружественных голодных». Голод же — не лучший советчик для переговоров о будущем куске хлеба.

Во-вторых, потому что власть высокомерно снисходительна к профессиональным брожениям: типа, бузите, сколько влезет, карман-то с бабосами всё равно в наших штанах.

По этим и ещё ряду других причин здоровое, критичное самоосознание журналистского цеха не стало его качественной характеристикой. В обществе живёт убеждение: СМИ продажны, они находятся в сговоре с властью.

До недавнего времени система обеспечения лояльности за счёт покупки СМИ работала и устраивала обе стороны — более или менее наполнялись редакционные бюджеты, а процент недоверия к власти не переходил критической черты. Но всё изменилось с развитием интернета. И до него манипулятивные технологии управления сознанием воспринимались достаточно натужно, а теперь стало просто невмоготу: запах «заказухи» чуют все, кто обладает мало-мальским политическим обонянием. «Заказуха» определяется навскидку — по заголовку, первому абзацу, стэндапу. И сразу отвращает от экрана или полосы.

Те, кто ищут жизни, а не имитаций, уходят в свободное и, что важно, бесплатное виртуальное пространство. Как следствие этого исхода, аудитория СМИ редеет. И это сигнал не только для медиа. Власти самой становится невыгодно продвигать себя по неэффективным каналам, не вызывающим «электорального доверия».

«Либеральная столица России» подтверждает эти, на первый взгляд, спорные тезисы. Обратите внимание: в своих блогах на Wordpress.com на просьбу Олега Чиркунова оценить его деятельность за восемь лет сотрудники департамента информационной политики администрации губернатора в качестве провала дружно отметили «падение летом 2011 года уровня доверия» к своему руководителю. Напомню: это тогда, когда на ряде федеральных каналов вышли «античиркуновские» передачи. Но если бы репутация губернатора, которую ему многие годы в обмен на серьёзные денежные вливания обеспечивали почти все СМИ края, была устойчивой, разве смогла бы её опрокинуть какая-то пара-тройка телепрограмм? Скорее, наоборот: накат «на своего, родного» вызвал бы массовый и обоснованный протест.

Есть и другой пример. В стихийно возникшую информационную кампанию против «впинывания» города с уникальными традициями в статус «культурной столицы» финансово не вкладывался никто. Тем не менее весь край охвачен энергетикой протеста против «измерения культуры в милях и граммах». Кто-нибудь сопоставлял количество платных публикаций «за» и бесплатных «против»? Какой в итоге сложилась цена действительно эффективного слова?

При этом кроме риска получить по ушам собственным бумерангом искусственных информационных порождений типа «культурной столицы», власть может нарваться на удары покрепче. Например, на неспособность объединить население вокруг действительно созидательной идеи (на что, кстати, уже сетует вице-премьер Борис Мильграм). На потерю СМИ как социотехнического инструмента. В финале — на отъём собственных VIP-мест в результате действий и выбора людей, уставших от печатной и телевизионной пропаганды и ежедневно сопоставляющих её с действительностью.

Хотя довольно страхов. Ведь в них, как ни странно, есть общий позитив. Смена экономической политики в отношении СМИ может повысить и уровень доверия к ним, и снизить риски власти, которая, будем считать, всерьёз беспокоится об управляемости регионом.

От жанра оды — к жанру дискуссии

Над чем журналистское сообщество предлагает поразмышлять?

Первый тезис. Можно ли оставить СМИ совершенно без господдержки, как предлагали некоторые горячие депутатские головы, и отпустить их «в рынок»? Почему нет — можно. Вот только выживут в нём далеко не все. Не потому, что тотально бесталанны и неконкурентны, а потому что население не готово покупать информацию за её реальную стоимость.

Отпустив региональные СМИ в свободный рынок, на выходе мы получим лишь корпоративно-партийные листки да ярко-жёлтые «рейтинговые» медиа, львиную долю контента которых составляют рассказы о трупах и эротические сюжеты. При этом власть потеряет поле для продвижения в жизнь культурных и социальных инициатив, в которых она всё-таки заинтересована. Эту заинтересованность только подчёркивает тот факт, что даже в самой свободной информационной интернет-среде наиболее перспективные проекты сегодня уже получают заказы от органов власти. Со всеми вытекающими.

Так что очевидно, что государственная поддержка — аксиома. На сегодня иной альтернативы для сохранения сети коммуникаций нет. Но вот организовать эту поддержку стоило бы по-новому. Дорожек, как в русской сказке, три: красная, жёлтая или зелёная.

Красная — оставить всё как есть, чуть «подчистив» существующую практику проведения тендеров на освещение в СМИ деятельности госорганов с установлением более чёткой тематики лотов, критериев эффективности и мастерства публикаций, повышением доступности к участию в конкурсах, обеспечением прозрачности их процесса и итогов выполнения. Принципиально это ничего не меняет.

Жёлтая — создание краевой целевой программы поддержки СМИ, в соответствии с которой путём общественного консенсуса (например, на уровне Общественной палаты) определяются темы, нуждающиеся в продвижении. Затем СМИ «отрабатывают» эти темы за вознаграждение. К контролю за контентом СМИ подключаются члены палаты и депутаты. На него уже не могут влиять личные пристрастия губернатора, мэра или их пресс-служб.

Наконец, зелёная — формирование модели дискуссионной прессы с повышением ее роли в построении гражданского общества. Это опробованная скандинавская практика, когда государственные субсидии направляются всем без исключения СМИ, даже оппозиционным, в зависимости от тиража и реального охвата зрительской (читательской) аудитории. Кроме этого, предусмотрены единовременные субсидии социально значимым медийным проектам. Ограничения — в отношении рекламных, эротических, принадлежащих различным корпорациям, аффилированных персонам из власти, выборных «однодневок» и так далее: перечень оговаривается законом и здравым смыслом. В любом случае дотации должны распределяться гласно, в соответствии с едиными для всех получателей открытыми и проверяемыми критериями. Власть поддерживает не продвижение своего мнения как единственно верного, а само существование площадок, на которых верное мнение кристаллизуется в процессе бурной дискуссии на глазах у всего общества.

Было: заказные публикации — «правильное» мнение — житель. Будет: открытые дискуссии — превалирующее мнение — житель. Это совсем другая диспозиция с другими методами управления, отменяющими «сурковщину», так благодатно прижившуюся на пермской почве.

В итоге в СМИ возвращается реальная жизнь. Власть уже не диктует медийную повестку дня. Пресс-службы работают не по охранительному принципу «не пущать» или трусливому «как бы чего не вышло», а по принципу необходимости создания интересных информационных поводов. Муниципальные СМИ получают возможность отказаться от жанра оды своим руководителям. Пресса снимает слепок с общественной модели во всех её выпуклостях и извилинах. Предел её «борзости» оговорён законом, этическими границами, механизмами саморегулирования и страхом отлучения от государственной помощи в следующем бюджетном году, если зафиксированы случаи нарушения оговорённых «на берегу» правил.

«Моя задача в том, чтобы создать идеологию, которую разделяют элиты», — заявлял губернатор Олег Чиркунов ещё в 2009 году. Затем, уже в 2012 году: «Есть рабочий класс, есть креативный класс. Проблема Пермского края в том, что креативный класс, которого и так нет, уезжает». И уже совсем свежее: «Я считаю, что главная задача краевой власти — это видеть будущее и как-то к этому будущему идти».

Являются ли журналисты частью «креативного класса», о месте жительства которого так беспокоится губернатор? Видит ли власть в журналистском сообществе если не «элиту», то хотя бы проводника идеологии, «переводчика» с чиновничьего языка на человеческий и вдумчивого толкователя? Даёт ли она профессиональным сообществам право на самостоятельное видение будущего?

Положительные ответы на эти вопросы могли бы поставить элегантную точку долгого правления Олега Чиркунова. Ведь он уедет, а нам здесь жить. Так, может, изменив систему поддержки СМИ, стоит попробовать запустить проект «Пермь — либеральная столица России» и отработать его, как в лучших домах Европы?